В 1997 году я оказался в литературном кабаре Алексея Дидурова. Волею случая моё прослушивание состоялось после Юлии Теуниковой. Мы пришли туда в один день, но тогда так и не познакомились. Юлия сразу получила зелёный свет, а я помню, что спел неумело написанную и довольно вторичную песню (мне тогда казалось, в СашБашевском духе) и получил от Алексея жёсткую отповедь и несколько рецептов, которые перевернули всё моё представление о поэзии, да и о рок-музыке тоже…
К середине августа после трёх попыток закончить аранжировку «Айно» ко мне пришло понимание, что все формулы ритмики, которые мы пытались применить, чтобы прописать перкуссию, не работают. Кахон оказался чересчур резким, шейкер — навязчивым, а всевозможные дождики и шумелки — слишком избитыми. И тогда я позвонил своему старинному школьному другу, чтобы вспомнить дух романтики и приключений и попытаться обмануть коварные медные провода и устройства звукозаписи, которые никак не хотели выдавать нужный результат…
В 2015 году компания «Экспедиция» затеяла собрать музыкальный сборник, а кураторами или, если хотите, художественными советниками по его наполнению стали Александр Логунов и Павел Фахртдинов. Саша выбрал «Иву-Иволгу», а Паша — «Да будет свет». В итоге отцы-командиры из «Экспедиции» согласовали оба варианта…
Я долго не понимал и не принимал Питер. Этот город, окутанный холодом, слишком строгий для громких проявлений радости, слишком закрытый для московского откровенного любопытства, был несколько лет всего лишь точкой на карте в гастрольной географии. Для того, чтобы ощутить себя в этом городе своим, мало было стандартных туристических маршрутов, концертов и фестивалей…
С Ромой Ломовым мы познакомились удивительно поздно. В моём понимании вселенной с Ильёй Кудряшовым они должны были встретиться ещё во младенчестве. Но тут космическая механика дала сбой…
Года четыре, а то и пять, тому назад мы с Ильёй Кудряшовым выступали в музее хрусталя в Дятьково, что в Брянской губернии. Поезд до Брянска ничем примечательным не запомнился, дорога же от Брянска была быстрой. Нас забрали на машине друзья организатора того концерта – Надежды Ивановны Юдиной. Много лет она организует фестиваль «Три колодца», который проходит в конце июля в окрестных лесах. Судя по исследованиям археологов, любители песен собирались там еще со времен неандертальцев)…
![236811[1]](http://vozvraschenie.ru/wp-content/uploads/2016/01/2368111-e1453906609151-150x150.jpg)
В 2002 году мы остались без барабанщика, поскольку рассорились окончательно (тогда я так думал) с Сергеем Конаковым на почве разного подхода к аранжировкам и взглядам на то, какой должна быть музыка. Концерты было играть не с кем, песен было уже довольно много, и мы принялись записывать альбом. Контакты Эрика Кюртчяна, ставшего нашим студийным звукорежиссером на тот момент, добыл Саша Логунов, с ним мы знакомы с 1999 года, его «Зареница» тоже выступала в конкурсе того знакового фестиваля Хит-99. Финансовое состояние у всех было весёлое. Типичный телефонный диалог того времени:
— Здорово, Серёга, а у тебя макароны есть?
— Здорово, Гриш, есть.
— А у меня кетчуп есть. Давай поедим?
И тут на фоне этого сказочного благополучия мне выпадает командировка в Тюмень. Надо было поставить 2 цифровые АТС у нефтяников.
![UpTPlCUn6cY[1]](http://vozvraschenie.ru/wp-content/uploads/2016/01/UpTPlCUn6cY1-150x150.jpg)
В 1997 году в небольшой подмосковный дом культуры «Саввино» в чудном граде Железнодорожном, что во времена Николая II назывался посёлком Обираловка, постучались молодые рок-музыканты. Глаза у них горели энтузиазмом, карманы были пусты, зато энергии было хоть отбавляй. Звали этих парней Серёжа Канунников и Гриша Завальный. Директор ДК, Олег Петрович, музыку любил всем сердцем, особенно духовые оркестры. Но с оркестрантами как-то не задавалось последнее время, зато рокерами ДК просто кишил, они обитали и на первом, и на втором этажах, и даже в подвале. Причиной тому была широта души Олега Петровича …
Три года назад, сбежав от шумной сцены фестиваля «Юшут», мы бродили в окрестностях Шелангера в компании Ильи Кудряшова и Саши Батракова. Вдоль русла реки редкими копнами торчали высохшие стебли борщевика, срезав несколько, Саша несколькими движениями ножа превратил их в довольно неуклюжее, но зычное подобие диджериду,
Долгая дорога, 12 километров пешком. Машина здесь не пройдёт, только трактор, и то не после дождя. По бокам — то низкий березняк, выросший на торфянике, то высоченные сосны на пригорках. Некоторые участки покрыты замшелыми бетонными плитами, здесь когда-то геологи пытались искать алюминий, плиты расползлись во многих местах, иногда дорога обрывается широкой промоиной, оставшейся ещё с весны.