Я долго не понимал и не принимал Питер. Этот город, окутанный холодом, слишком строгий для громких проявлений радости, слишком закрытый для московского откровенного любопытства, был несколько лет всего лишь точкой на карте в гастрольной географии. Для того, чтобы ощутить себя в этом городе своим, мало было стандартных туристических маршрутов, концертов и фестивалей. Первый раз меня «накрыло», когда мы ночью бродили по центру города с Алексеем Арефьевым, с которым мы познакомились еще в Вологде, он организовывал нам там несколько концертов. После концерта в небольшом только открывшемся клубе на Дворцовой набережной мы пили вино и смотрели развод мостов, в этом месте можно наблюдать сразу и Троицкий, и Дворцовый мосты, а потом мы вышли на Сенатскую, и я тогда удивился тому, что нам навстречу попадалось очень мало людей. Человек может привыкнуть к чуду и, даже живя среди удивительной красоты, с годами он может перестать её замечать. Кстати, это касается не только городов, природы, но и непосредственно людей… Но, к счастью, бывает и обратный эффект, когда красота, созданная чужими руками, прорастает в людях и меняет их, формируя особенный колорит.
То, что я когда-то принимал поначалу в петербуржцах за «закрытость» или «замкнутость», оказалось тактичностью и чётким ощущением личной границы, запредельной деликатностью в общении. Поначалу настораживающая монументальная строгость кварталов оказалась естественной и единственно возможной формой, не нарушающей гармонию с северной красотой, где природа становится жестокой и не прощает человеку ошибок, рассеянности, забывчивости, где ценно каждое движение, где солнце балует теплом не часто, и потому каждая его частица должна быть сохранена. Думаю, что отсутствие провинциального барокко в архитектуре обуславливает и некую общность характеров коренных жителей, без завитушек и павлиньих хвостов.
У меня есть несколько песен, посвященных Питеру, но «Обыкновенное чудо» мне особенно дорога. Судьба подарила мне две недели уединения в этом городе, которое нарушалось лишь на несколько утренних часов (я получал дополнительное образование в Петербургском энергетическом институте). Всё послеобеденное и вечернее время было отдано городу. И я принципиально не пользовался общественным транспортом, наматывая круги по набережной Фонтанки, вдоль Михайловского сада, «мимо Пушкинского дома, что на Мойке» и дальше, куда глаза поведут. И не нужно было никуда торопиться, за всё это время у меня было всего одно выступление в «Театре независимого зрителя», было время подумать и погладить носы грифонам, погулять по крышам на Лиговке и бесконечно блуждать по сквозным дворам до самого проспекта Чернышевского. 
Тогда очень хотелось только одного — чтобы всё, что видишь сам вокруг, смог увидеть и любимый человек, поскольку никакими средствами связи не передать эти краски. А поздними вечерами я экспериментировал с гитарой. Неожиданно был найден оригинальный строй, что позволило к привычному арпеджио добавить подголоски, создающие присутствие второй солирующей гитары. Две недели от фразы к фразе я собирал эту песню, которую мне подарил Петербург. Я первое время даже и не думал пробовать написать для неё аранжировку. Но с такими музыкантами, как Илья Кудряшов, Никита Алёшин и Олег Козлов это оказалось возможным. Особенно дорого мне то, что для студийного варианта «Обыкновенного чуда», а эта песня войдёт в альбом «Глубина», сочинил партию клавишных инструментов и исполнил её один из самых талантливых русских музыкантов современности — Сергей Филатов. О нём я расскажу немного позже.
А подарить жизнь нашему альбому вы сможете здесь: https://planeta.ru/campaigns/glubina.
