Наш разговор начался с того, что я спросил Сергея о родном городе группы «Возвращение»…
— …Мы живем и репетируем в Железнодорожном. Главная достопримечательность нашего города (для некоторых) — областной военкомат. Вторая достопримечательность — храм XIX века, в котором стоит целиком фарфоровый иконостас, он один такой — и у нас, и в мире. Третья достопримечательность — Владимирский тракт, по которому кандальники шли в Сибирь.
Во времена графа Толстого наш город назывался Обираловкой. Дело в том, что проезжавшие по Владимирскому тракту купцы постоянно наталкивались там, в лесах на разбойничьи шайки — так в народе и понеслось: Обираловка. А потом это стало официальным названием. И только во времена Советской власти этот рабочий поселок получил название Железнодорожный. Сейчас Железнодорожный — это большой город, в котором живут более двухсот тысяч населения.
— Сергей, а когда ты впервые познакомился с рок-музыкой?
— Для меня рок-музыка началась с самого раннего детства, потому что первую пластинку — пластинку Башлачева — подарила мне моя мама. Она же подарила и магнитофон, и виниловые пластинки Виктора Цоя, которые как раз тогда появились в магазинах. Мама всегда ценила хорошую поэзию, она много читала поэтов «серебряного века», любила Ахматову и Цветаеву, Мандельштама, Бродского и Вознесенского, у нас в доме всегда были книги, и все это привело к тому, что я сам начал писать песни. А гитару покупали моей родной сестре Евгении, она провисела на стене два года, а потом я ее случайно снял со стены и заиграл.
— А как твоя мама оценивает твои песни?
— Для нее все это очень близко и, что мне особенно приятно, она говорит, что чем больше слушаешь их, тем еще больше хочется слушать.
— А ты показываешь ей свои песни, прежде чем выносить их на публику?
— Нет, здесь решение принимаю я с помощью близких друзей. Есть определенная компания, которая очень музыкально придирчива и которой я целиком доверяю. Это — друзья детства, можно так сказать. Мы вместе росли, вместе учились… Если я вижу их наморщенные носы, значит, песня не удалась.
— А какая была первая песня, тобой написанная?
— Серьезно все началось еще в армии. Когда человек находится в системе, которая требует от него полного подчинения, у него появляется потребность, чтобы что-то выходило изнутри. Необходимость свободы, которая есть в любом человеке, заставляет проявлять себя. А чем больше этот пресс давит на человека, тем сильнее выход.
Я познакомился там с гитаристом Гришей Завальным, с которым мы в последствии долгое время играли, и там я написал песни, некоторые из которых до сих пор исполняю: и «Пересмешник», и та же «Веснянка» были написаны там.
— А где ты служил?
— В войсках ПВО.
— Рядовым?
— Да, чистые погоны — чистая совесть…
В армии нам удалось сколотить группу, которая называлась «Связист», — другого названия нам не разрешили. На 70-летие войск связи мы дали концерт, в ходе которого спели песню, в которой была такая строчка: «Я эту песню пою, как упал я в строю, где судьба — на краю, где в душу плевали мою…» Песня принадлежала Грише Завальному. И после этого концерта мы месяца два летали по нарядам, а звукооператора услали в полк, где комары размером с лошадь.
Когда я вернулся в Москву, то первым делом поехал к Григорию Завальному, который дембельнулся из армии на полгода раньше меня.
Потом мы искали название. Это был страшный опыт, поскольку мы перебрали кучу всяких кошмарных вариантов, и только через год, в 1998-м, появилась песня, которая называлась «Возвращение», и что-то нас сподвигло назваться именно так. И лишь потом до всех дошло, что на самом деле – это возвращение к истокам. Пусть это тривиально, но зато очень жизненно, ведь эта музыка пришла из старины. И оттуда же начались черпаться идеи и сложилось звучание группы, ее идеология и философия. Потом появилась «Иван да Марья», потом — «Невеста», «Ночь оборотня». Видимо, название породило эти песни. В общем, мистика какая-то. Известно же: как вы лодку назовете, так она и поплывет.
— Кстати, о лодках. У тебя почти в каждой песне присутствует вода. Почему?
— Я много путешествую по Подмосковью. А мое Подмосковье — это слияние трех рек: Волги, Волнушки и Нерли. На самом деле их не три, там есть еще огромное количество мелких речушек, которые впадают и в Нерль, и в Волгу. Более красивых мест я не встречал. Когда видишь все это, то осознаешь какие-то речевые обороты, которые проходят через всю Россию, иногда они проскальзывают и у меня в песнях, и в песнях других авторов. У Гребенщикова очень часто это встречается. Тогда понимаешь, что это — чувство корня, и это самое точное слово, точнее не скажешь. Именно это и пытаешься как-то передать, вернее, оно само передается, само в эти песни выливается.
— А твои песни — это рефлексия на увиденное? Они пишутся уже дома? Или там, на природе?
— Да, кое-что пишется и на природе. Например, на Нерли родилась песня «Небо в прорехах». Ее смысл такой: люди очень часто не замечают той красоты, которая вокруг, а ведь начинается она, как только поднимешь голову. А над головой — небо в прорехах. Но… не каждый может это увидеть и получается, что благодать проливается попусту!
— Знаешь, я тоже много хожу по лесу, но как только я нахожу какое-то красивое место — там обязательно свалка. Не просто пакеты разбросаны после пикника, а настоящая многолетня свалка! Это страшно! Почему так?
— Я такое тоже вижу везде и постоянно! В последний раз мы четыре стоянки на Нерли очистили от мусора. А там на веслах порядка часа до ближайшей «культурной», скажем так, свалки.
— Но почему так происходит?! Ведь раньше такого не было!
— Все зависит от человека. Во-первых, изменился контингент, который выезжает на природу. Когда ты видишь, как по крошечному озерцу в Подмосковье человек гоняет на страшной скорости на скутере, нисколько не заботясь о том, что там кто-то плавает… Вот такой «контингент» туристов в основном оставляет подобное. Они приедут на моторках, и ни за что не отвечают, постоят два дня — потом за ними не уберешься!
— Почему самосвалы сваливают строительный мусор в лесу, не доезжая до свалки? И опять же: можно свалить мусор где угодно, но нет — для этого выбирается самая красивая полянка в лесу! И мне кажется, что твои песни, например, «Иван-да-Марья», они выражают какое-то твое недовольство сегодняшним днем.
— Не то, чтобы недовольство сегодняшним днем, просто рок — это музыка, которая с собой несет какое-то честное откровение, честную констатацию, честное описание того, что происходит вокруг. Музыкант, который работает в этом жанре, смотрит на окружающую действительность и обращает внимание своих слушателей на то, что он видит сам. Возможно, он дает какие-то способы изменить жизнь, сели он знает, как это сделать.
— Ты способ даешь один: обращаешь внимание человека на то, что у каждого есть крылья за плечами…
— Я пытаюсь обращать внимание людей на те вещи, которые меня волнуют и беспокоят.
Я много ездил по командировкам, побывал и в Сибири, и в Дальнем Подмосковье, и в ближних областях, и везде я наблюдал одну и ту же удручающую картину: человек не может получить для себя никакой другой культурной информации, кроме ширпотребного мусорного завала. Там до сих пор продают кассеты «Ласкового мая» и даже «Фристайла»! Там не найти ни Шевчука, ни «Кино» — там все завалено либо старой попсой, либо низкопробным блатняком! Почему это происходит? Это происходит по одной, как мне кажется, причине: если раньше была хоть какая-то цензура, то сейчас все построено на рентабельности. А что такое рентабельность? Это… человек, имеющий, допустим, синтезатор «Ямаха», может сотворить какую-то композицию и записать ее — и это очень дешево. За час придумал, за час записал! И такого человека дешевле посылать на гастроли, нет никакой возни с сессионными музыкантами, обыкновенный компьютер, банк сэмплов и ритмов, которые есть в любой компьютерной библиотеке — это минимум творчества. И получается, что коллектив, который записать сложнее, экономически проигрывает перед всем этим. В итоге Инну Желанную в основном знают на Западе, а не у нас…
— В 70-е годы рок для большинства тех, кто его исполнял и слушал, был некоей волшебной страной, куда уходили от действительности, равно, как и некоторые книжки, как, например, сказки Волкова, которые являлись неким опытом ухода в волшебный мир. А сегодня рок-музыка — это тоже уход в параллельную реальность или что-то еще?
— Это — возвращение в действительность.
— То есть все наоборот: мы сейчас живем в некоей утопии, фантасмагории…
— К сожалению, да: сегодня человек пилит сук, на котором сидит. Просто никто не задумывается, что люди некоторыми своими действиями плодят толпы малолетних преступников… Сейчас же происходит не только засилье этого самого «формата», сейчас же закрываются любые культурные учреждения, в первую очередь — детские. Такого полно происходит, потому что на них на всех лежит печать «нерентабельности»…
— Недавно я общался с ребятами-операми. У них вся комната в отделении милиции заклеена плакатами Bon Jovi — вполне наши ребята. Они очень злы на сериал «Бригада», они говорят, что после него дети…
— …дети играют в «Бригаду».
— Да. И более того: эти молодые ребята-опера требуют ужесточения законов. У нас считается, что ужесточения законов требуют «замшелые сталинисты». Нет, это требуют ребята, которым по 25 лет.
— Все-таки сила любого государства в сильных личностях, которым есть, что любить в этом государстве. Безусловно, стадом управлять легче, но стадо ничего не может создать! Стадо не может породить гениев. А мир высокоточных технологий требует прорывов, и это могут обеспечить только гении в науке и гении в культуре. На коне будет только тот человек, который откроет что-то первым. Надо сказать, что, например в 60-е годы именно у нас в России был изобретен волоконно-оптический кабель. Если бы это было тогда же внедрено, сейчас Россия была бы в числе ведущих стран!
— У меня такое ощущение от песен «Возвращения», что они появились в результате некоего негативного взгляда на окружающую реальность. И это недовольство реальностью трансформируется в песни, причем в песни привносится заряд положительный.
— Просто в альбоме «Вверх по течению» подобралась такая подборка, эти песни действительно были написаны под воздействием этого негативного взгляда на окружающую реальность. Это безусловно так. И в следующем альбоме тоже будут такие песни. Но там будет и кое-что совсем светлое…
— Владимир Марочкин, май 2013г.
Источник: http://www.gorzvuk.com/blogs/marochkin/77/
…К сожалению, продолжения данного интервью обнаружено не было…:(